Греческие каникулы - Страница 30

— Да, на отдыхе у людей появляются свои причуды. Чтобы я или кто-нибудь из моих друзей и родственников полез в воду в такую рань… — проворчал «пират» и, раскланявшись с Лиз, отправился обходить свои владения.

Лиз обернулась и заметила под деревом клетку с попугаем. Хозяин, проснувшись, всегда выносил птицу из отеля на улицу, чтобы Джордж встречал утро на свежем воздухе.

— Эй, приятель! Доброе утро! — поприветствовала его Лиз.

— Элизабет должна умереть! — проскрежетала, приоткрыв один глаз, вредная птица.

— Я не боюсь тебя, пособник пирата! — назидательно сказала ему Лиз. — Вот скажу Тони, и он скрутит твою желтую шею!

Словно испугавшись шутливой угрозы, Джордж отвернулся.

Лиз рассмеялась и побежала к автобусной остановке, где ее должен был ждать Тони.

Товарищ по путешествию экипировался для похода всерьез: футболка и удлиненные шорты, на ногах высокие спортивные ботинки на ребристой подошве, на спине внушительный рюкзак. Лиз скосила глаза на свои легкие кеды, короткие шорты и топик, на пластиковый пакет в руке и легкомысленно хихикнула. Не Джомолунгму же они собираются штурмовать, в самом деле!

Словно прочитав ее мысли, Тони сообщил Лиз, что планы у них на сегодня серьезные: маршрут пролегает через ущелье Самария, одно из красивейших и интереснейших мест острова. Лиз кивнула, хотя, если честно, ей было абсолютно все равно, куда отправляться, лишь бы вдвоем с Тони.

— Постарайтесь экономить силы, — посоветовал ей спутник, когда, доехав автобусом до плато Омалос, они начали спуск в ущелье. — Путь нам предстоит весьма неблизкий.

Ущелье Самария оказалось совсем не похожим на Гранд Каньон, так хорошо знакомый Лиз с детства. Там — ржаво-красные горы, пустынные плато, голые скалы. Здесь же — буйство зелени, множество источников и оазисов, где можно передохнуть в пути, кипарисовые рощи и удивительные растения-эндемики, которые, как гласили таблички, встречаются только на этом острове.

Вначале Лиз показалось, что идти легко: дорога спускалась все время вниз, горы по обе стороны ущелья создавали довольно широкий своеобразный коридор и давали обширную тень. Элизабет беззаботно ступала по камушкам, с любопытством поглядывая по сторонам. И, разумеется, на Тони, своего красивого и загадочного спутника.

— Знаете, почему я привез вас именно сюда? — вдруг спросил Тони.

— Даже не догадываюсь, — кокетливо промурлыкала Элизабет. — Наверное, потому, что здесь очень красиво.

— Не только, — сказал Тони и взял ее за руку, — это место необыкновенное, как и вы Лиз. Единственное на Земле. Такое же красивое…

Лиз крепко сжала пальцы мужчины и вдруг почувствовала, как по ним пробежала искра. Она уже не могла ни обсуждать красоты ущелья, ни смотреть под ноги. Главное, чтобы Тони не отнял руки, чтобы не разомкнул электрическую цепь, которую они теперь составляли вдвоем. Лиз чувствовала, что сама готова вспыхнуть, как электрическая лампочка. Точнее, как рождественская гирлянда, в которой лампочки мигают в такт музыке. Для нее этой дивной музыкой была рука Тони, от ее прикосновений по телу Лиз пробегали волны счастья, словно загорались лампочки в рождественской гирлянде на елке. И самая яркая была отнюдь не на макушке. Напротив, голова Лиз как бы отключилась, а светилось все, что находилось ниже, гораздо ниже…

Тони почувствовал, что Лиз ответила на его немой призыв, и сказал, понизив голос:

— Мне кажется, нам пора передохнуть. Давай устроим привал вон под теми деревьями.

Замирая от радости, Лиз молча кивнула.

Что-то изменилось в их отношениях в тот самый миг, как «электрический ток» соединил их. Теперь они не были незнакомцами друг для друга. И нелепо было обращаться друг к другу на «вы». Их души уже соединились в одну, и к тому же стремились их тела.

Они стали искать место для пикника, и очень скоро Элизабет поняла: уединиться с любимым мужчиной здесь практически невозможно. Проще, наверное, почувствовать себя наедине друг с другом на шумной нью-йоркской улице, чем в этом, черт побери, национальном парке! В Нью-Йорке по крайней мере на влюбленную парочку никто и внимания не обратит, все заняты своими неотложными делами, бегут по улицам, живут в бешеном ритме. Там можно целоваться хоть на Манхэттене, хоть на Пятой авеню, хоть в кафе, никто и не заметит. Или сделает вид, что не заметил. А здесь торопиться особенно некуда, люди приехали сюда как раз для того, чтобы вырваться из сумасшедшего ритма своих мегаполисов. Вот они и пялятся постоянно друг на друга, охотно заводят новые знакомства и спешат поделиться с первым встречным свежими впечатлениями.

Лиз с досадой поняла: в ущелье было сейчас почти столько же народу, сколько на развалинах дворца царя Миноса. Словно сговорившись, туристы со всего острова рванули сегодня в поход по ущелью Самария.

Лиз и Тони устроились рядышком под кипарисом, усевшись на видавшую виды куртку, которую Тони прихватил с собой. Лиз притулилась к нему поближе и положила Тони голову на плечо. Она уже представляла, опережая события, как они проснутся так завтра утром: рядышком, на одной подушке, тесно прижавшись друг к другу.

— Гутен таг! — поприветствовала их немолодая немецкая супружеская пара, сидевшая тут же в тени.

— Ваша супруга, наверное, устала? — вежливо поинтересовался у Тони рыжий бюргер с пышными усами. — Мы можем предложить ей немного шоколада для бодрости.

— Нет, спасибо, у нас все есть, — смутилась Лиз, доставая из пакета два бутерброда и апельсин.

Слова немца прозвучали для Лиз как самый изысканный комплимент. Наверное, в их с Тони облике уже появилось нечто такое, что объединяет двух людей в глазах посторонних и позволяет говорить о них как о семье. Тони слегка нахмурился, а Лиз счастливо засмеялась.